Об этой профессии мало знают, она не считается престижной, особенно с учетом небольшой заработной платы. Но люди, которые проработали не один год, говорят: эта специальность – такой магнит, что, придя в неё однажды, остаёшься навсегда. Ведь то, что великие шедевры прошлого живы и сегодня – заслуга именно их, музейных хранителей.
Многие люди представляют себе хранителя неким заведующим складом, который отвечает за лежащие на пыльных полках старые книги, письма, документы, предметы быта и т. п. На самом же деле, чтобы работать хранителем, нужно обязательно иметь высшее образование и обладать специальными теоретическими знаниями. Более того, чтобы действительно стать профессионалом и человеком, как говорят, на своем месте, требуется еще и призвание (как бы громко это ни звучало). Без него хранитель, как, например, врач или учитель, не состоится в полной мере.
Хранитель – профессия, которой, собственно говоря, юридически не существует (на хранителя нигде не учат) и получить её можно, только работая в структуре музея. Работу хранителя посетители музея не видят. Но это напряженный, кропотливый, очень важный и ответственный процесс. Ведь если хранитель не будет выполнять свои обязанности и душой болеть за свое дело, то нечего будет изучать и исследовать, выставлять на экспозиции. Вот почему условно музейных хранителей можно назвать «серыми кардиналами» музейных фондов. Мы их не видим, но они кропотливо и каждодневно выполняют свою работу, чтобы сохранить наше историческое наследие и передать его грядущим поколениям.
ТОТ, КТО ХРАНИТ ПАМЯТЬ (ИСТОРИЮ) НИКОПОЛЯ
Игорь Анцышкин в Никопольский краеведческий музей пришел работать сразу после окончания исторического факультета Днепропетровского государственного университета. Два года был научным сотрудником, после чего его назначили главным хранителем. С тех пор прошло 26 лет. И все это время Игорь Валерьевич, как он сам говорит, – тот, кто хранит память Никополя.
– Безусловно, не каждый человек сможет работать музейным хранителем, это понятно. А каким нужно быть, чтобы тебе доверили такую важную часть музейной работы?
– У хранителя должен быть научный склад ума. Потому что его работа – это, в первую очередь, наука, хоть и, как в моем случае, на местном уровне. Нужно досконально разобраться, что ты хранишь, причем глубоко «ныряя» в историю. Кроме того, необходимо быть очень ответственным человеком. Как главный хранитель, я отвечаю за все экспонаты, которые были собраны за время существования Никопольского краеведческого музея. Моя главная задача – хранение, описание и введение в научный оборот экспонатов, чтобы они служили не только для просмотра, но и были базой для научной работы, которая является основной в музее.
– Опишите, пожалуйста, путь любой старинной вещи в экспозиции музея.
– Допустим, нашел наш научный сотрудник какую-то вещь, которая, по его мнению, представляет собой музейную ценность. Сначала он приносит ее мне, и я смотрю, имеет ли находка историческую, научную или информационную ценность. Затем ее рассматривает оценочно-закупочная комиссия. Если вещь действительно ценная, составляется протокол о том, что музей принимает ее на хранение. Научный сотрудник описывает, где он ее нашел, какую историческую ценность она имеет и т. д. После этого я проверяю, правильно ли составлено описание, и если все сделано по существующим правилам, принимаю находку в фонды музея на вечное хранение.
– Мне всегда было интересно, как можно научиться распознавать ценность той или иной старинной вещицы?
– Для этого нужны опыт и широкие знания истории (кстати, я убежден, что в музее не только хранителями, но и научными работниками могут быть только историки – филологам и металлургам трудно разобраться в такой узкой специализации, как музейное дело). В некотором роде помогает также интуиция. Кроме того, необходимо досконально знать фонды, чтобы не было дубляжа среди экспонатов. Исключение может быть только в том случае, если имеющийся в музее подобный экспонат находится в плохом состоянии. А еще надо смотреть, можно ли в будущем сделать выставку из подобных экспонатов.
– В Никопольском музее все имеющиеся экспонаты выставлены, или часть из них находится в так называемых запасниках?
– Есть кое-что и в запаснике. Но все лучшее и то, что интересно никопольчанам, выставлено в залах нашего музея. У нас в Никополе краеведческий музей, а не исторический, поэтому показываем только то, что связано с нашим краем. Но в контексте истории Украины.
– Насколько большая ответственность у вас за сохранность экспонатов?
– Если, не дай Бог, экспонат будет утерян, хранителю грозит до пяти лет тюремного заключения. Вот и решайте, большая ответственность или нет.
– А за условия хранения музейных экспонатов вы отвечаете?
– Да. Но в здании, в котором сегодня расположен наш музей, создать оптимальные условия для хранения каждого вида экспонатов физически невозможно. Если начнешь сушить воздух с помощью обогревателей, то одни будут «чувствовать» себя хорошо, а другие «заболеют», потому что в другом конце зала, вдали от обогревателя, на экспонатах может появиться конденсат. Так что лучше не экспериментировать. Как говорят ведущие специалисты музейных фондов, если температура и влажность воздуха меняются медленно, это не смертельно.
– У вас есть экспонаты, которые нельзя брать в руки без перчаток?
– Безусловно. Особенно это касается старых бумаг – писем, документов.
– Хранитель – не хирург, а музей – не стерильная операционная. Старые вещи – это пыль, грибок и т. д. Как вы переносите такие особенности профессии?
– К сожалению, от этих негативных моментов нашей профессии никуда не деться. Моя предшественница, например, болела астмой. У меня тоже проблемы с легкими. Дело в том, что некоторые старые книги заражены грибком. В свое время мы «полечили» 20 книг, некоторые газеты и документы, зараженные грибком. В Днепропетровском историческом музее имени Дмитрия Яворницкого была специальная лаборатория, в которой проводились такие работы. Сейчас, к сожалению, она закрылась.
– Какие чувства вы испытываете, когда берете в руки старинную книгу?
– Радуюсь, что она сохранилась. Каждый раз, когда приносят новый экспонат, я жду, что он окажется уникальным. Потому что в последнее время их уже практически не бывает. Старики умерли, а молодежь все ценное продала «черным» коллекционерам. Меня всегда возмущают объявления, в которых дельцы предлагают продать старые часы, ордена, медали, антиквариат, изделия из янтаря, слоновой кости и т. п. Это явное нарушение закона, но на него наши правоохранительные органы практически не реагируют. Пару лет назад я обращался в Никопольский отдел полиции по этому поводу. Пришел молодой сотрудник, мы поговорили, на том все и закончилось. Знаете, в 90-е годы прошлого века у нас не было денег, чтобы купить какие-то ценные в историческом плане экспонаты, которые нам приносили люди. А сейчас, возможно, нам бы и удалось найти на это средства, но никто ничего уникального не предлагает.
– А были вещи, которые вам предлагали, и вы до сих пор жалеете, что музей тогда не смог их купить?
– Да, в 1995 году нам предлагали приобрести серебряный сервиз на 6 персон начала ХХ века. Но, увы – денег тогда на него не нашлось.
– Мне кажется, хранитель – это профессия, в которой нельзя обойтись без какой-то доли фанатизма...
– Не знаю, как насчет фанатизма, но то, что этим нужно жить – это точно.
– Вспомните какой-нибудь интересный случай из своей практики.
– Был такой. В 1997 году мы с Мирославом Жуковским возили поездом, без охраны, в обычном вагоне два чемодана изделий из золота, серебра и платины на апробацию в Харьков. Приехали туда в два часа ночи. До утра ждали на вокзале. Затем поехали в лабораторию. За сутки нам сделали апробацию, и мы опять же поездом отправились в Никополь. Хорошо еще, что удалось купить билеты, ведь дело было перед Новым годом.
– И не страшно было вот так, без охраны, с чемоданами, забитыми драгоценными металлами?
– Да нет, кто ж подумает, что в потрепанных чемоданах двое пассажиров перевозят такие ценные вещи. Хотя опасность, конечно, была – за день до этого в Харькове расстреляли ювелирку. Кстати, когда ехали в Харьков, под нашей нижней полкой оказался уголь, и чемоданы некуда было спрятать. Так что пришлось буквально спать на них.
– А вам никогда не хотелось заняться более «живой» работой, чем у хранителя, к примеру, поехать на археологические раскопки?
– Когда учился на историческом факультете, ездил в археологические экспедиции под руководством профессора Ирины Федоровны Ковалевой. Но уже тогда понял, что это не мое. Я люблю заниматься старыми документами. Это мне интересно, это меня увлекает.
– Вы допускаете, что могли бы иметь другую профессию в жизни?
– Да нет, скорее всего, кроме истории, я ничем бы другим не занимался. Хотя… Если бы не перестройка, то, наверное, и дальше трудился бы на заводе. Ведь до 1985 года я работал на Южнотрубном заводе, на прокатном стане. Но когда на предприятии и в стране начались известные события, решил стать историком, потому что эта наука мне нравилась еще в школе.
– Вы помните свои первые дни в Никопольском музее?
– Конечно.
– И чем вы занимались?
– Писал обзорную экскурсию. Я прочитал много лекций, провел сотни экскурсий, и эта работа мне тоже нравится. Особенно, если попадается аудитория, которая идет на контакт. На днях мне пришлось читать лекцию в одной из никопольских школ, и аудитория меня порадовала: слушали внимательно, задавали вопросы… А вот экскурсия с учениками другой школы не нашла в их сердцах ответной заинтересованности.
– Вы хотите сказать, что нынешняя молодежь не очень интересуется нашей историей?
– К огромному сожалению, 95% молодых людей история родного края не интересна. Вопросов во время лекций или экскурсий они практически не задают. А все потому, что не видят себя в дальнейшем в Никополе.
– Какая главная черта должна быть у музейного хранителя?
– Думаю, терпение и способность переносить рутинную и напряженную работу. Ведь нужно много писать – только компьютером не обойдешься. Нужны также хорошая визуальная память, аккуратность и организованность. Любую работу можно выполнить быстро, если правильно организовать процесс. Например, я прекрасно знаю, что буду делать завтра, на следующей неделе, в следующем месяце.
А вообще и хранитель, и научный сотрудник музея – это люди, которые, отвечает за то, что будут видеть в наших музеях последующие поколения. Разве это не благородная миссия?
Ольга Приходько
Источник http://ntm.net.ua
