Быт жителей Никополя конца XVIII – начала ХХ веков

Быт жителей Никополя конца XVIII – начала ХХ веков
Картинка к: Быт жителей Никополя конца XVIII – начала ХХ веков

Слово мещане происходит от польского слова «mieszczanin», обозначавшего мелкого собственника «не шляхетного» («низкого») происхождения. В Российской империи в XVIII-XIX веках мещанами называли часть податного сословия («городских обывателей»), включавшую ремесленников, мелких торговцев, домовладельцев и т.п. В то же время в переносном смысле мещанами стали называть всех людей с мелкими узкобытовыми интересами, ограниченным кругозором, показными образованностью и достатком. На рубеже XIX – начала ХХ века данное слово приобрело целиком негативное значение. Впервые среди жителей Никополя мещане упоминались в «Описании к Екатеринославскому атласу», изданном в 1793 году. В главе «Казенное местечко Никополь» отмечается буквально следующее: «Жители в том казенном местечке воинские поселяне, купцы, мещане и цеховые. Торг имеют мелочными товарами и горячим вином, упражняются в рыбной ловле и хлебопашестве. Жители платят поземельный налог». С конца XVIII века в Никополе уже проводились крупные ярмарки, в которых мещане играли весьма значительную роль.

В «Статистических записках Новороссии» за 1800 год указывается: «Мещане же здешние и отчасти воинские поселяне охоту ко всякому торгу питают и свои лавки для того дела имеют. Ежели в году прошедшем оных здесь числом не более 10 было, то в нынешнем уже 18 числится». В «Экономических примечаниях» датированных 1802 годом, пишется уже о 32 лавках в Никополе, различавшихся по характеру продаваемых товаров: в двух из них продавались преимущественно ткани, в четырех - металлические изделия, а также сапожный и шорный товар. В остальных 26 лавках, как сказано в документе «мещане и поселяне торговали съестными припасами и всякою мелочною рухлядью». Из того же документа мы узнаем: «Торгующие здесь купцы, мещане и поселяне разными товарами покупают оные в городах Харькове, Ромне и на Коренной ярмарке». Сообщается в нем и о том, что «…на судах, подымающих 4-7-тысяч пудов, по Днепру сплавляются разнообразные грузы из минской, киевской и других губерний. Часть этих грузов оседает в Никополе, где пристань же для выгрузки оных состоит посредине местечка».

В числе товаров, разгружаемых на упомянутой пристани, были строевой лес, деревянная посуда, хлеб, мука, овес, деготь, веревки, канаты, стекло, известь, уголь. примечательно, что в 1817 году, согласно статистическим данным, четыре ярмарки в Никополе собирали 9.800 человек (при этом его население было в два раза меньше!), а проданные товары оценивались в 151.000 рублей ассигнациями. Для сравнения, в том же 1817 году в Екатеринославе на ярмарках было продано товаров на сумму в 45.000 рублей. В дальнейшем торговые обороты Никопольских ярмарок продолжали неуклонно расти. Все статистические документы 30-х-50-х годов XIX века отмечают большую роль мещан и купцов в «возвышении» Никополя. Еще 21 апреля 1819 года по распоряжению сената было повелено: «По уважения значительного населения в местечке Никополе и производимой в оном промышленности, определить в местечко городничего». 15 сентября 1859 года вышел, касающийся в основном мещан и купцов указ относительно упорядочения правил торговли и ведения торговых операций: «Дозволить Никопольской городской полиции выдавать числящимся по Никополю лицам торгового сословия, их приказчикам и всему городскому обществу свидетельства на право торговли и билеты на торговые заведения, с соблюдением всех установленных по этому предмету правил; для чего бланки и означенные свидетельства высылать заблаговременно из Екатеринославского уездного Казначейства в упомянутую полицию, с тем, чтобы, по мере поступления следующих за свидетельства и билеты на лавки денег полиция отсылала их, при именном списке, в Казначейство, непременно с первою отходящею почтою».

Во второй половине XIX века Никопольская ярмарка по своему товарообороту стала одной из крупнейших на Юге Российской империи. Размышлявший по поводу ее успехов государственный чиновник И. Ващинский писал: «Роскошная растительность в самом местечке, которое весной и летом представляется одним обширным садом, богатым вкусными плодами и красивыми цветами, чистый воздух, пропитанный ароматами цветов и освеженный испарениями реки, удобства к жизни - возможность во всякое время приобресть, по весьма выгодной цене, все необходимое для продовольствия и выгоды, извлекаемые из оборотов торговли, служат причиною того, что кроме государственных крестьян в местечке проживает много лиц других сословий - дворян, купцов и мещан».

В 864 году в Никополе проживало 457 мещан мужского пола и 365 женского, 1867 году - 599 мужского и 557 женского, что составляло примерно 1/6 часть его населения. Больше среди никопольчан было только государственных крестьян (2.179 мужчин и 2.309 женщин) и вольных матросов (938 мужчин и 385 женщин). Из статьи протоирея Иоанна Карелина мы узнаем, что в ту пору мещане были в числе основных плательщиков налогов и наполнителей никопольского бюджета: «Наконец оклад, наложенный на недвижимые имущества жителей местечка в прошедшем 1865 году в количестве 1.000 рублей, всею своею тяжестью пал на городское сословие, потому что вольные матросы 938 душ мужского пола, подлежащие этому налогу, по незначительной ценности их имуществ, оплачивают только 180 рублей. Остальные 820 рублей взносят городские жители, как то: духовенство, дворяне, купцы и мещане, коих число, как выше означено, составляет 843 души пола мужеского. Стало быть на каждую душу приходится платить за недвижимое имущество почти по 2-му рублю серебром, несмотря на то, что городские жители оплачивают обществу еще и государственных крестьян усадебную, состоящую под их домами и дворами землю» (Екатеринославские губернские ведомости», №18, суббота, 30 апреля 1866, стр. 224-225). В середине второй половины XIX века мещанам в Никополе принадлежали мастерские по производству обуви, одежды, головных уборов (фуражек, картузов), шорный промысел, цирульни, винные погреба, отдельная мастерская по изготовлению довольно добротной мебели из ивовых прутьев, позже переросшая в целую артель.

Среди организаторов пряничного производства в Никополе многие приезжие купцы (Никифор Драгунцов и другие) называют мещанина Жидкова, организовавшего его в 1852 году на улице Крымской (ныне улица Шевченко). Стоит отметить, что никопольские пряники с успехом продавались на ярмарке не только в нашем городе, но поставлялись в Екатеринослав, Александровск, Бахмут и другие города Екатеринославской губернии, где пользовались не меньшей известностью, чем знаменитые тульские пряники. они могли иметь самую разнообразую форму - прямоугольную, круглую, в виде полумесяца, в виде фигурок животных и птиц. Идеи форм пряников для мастеров давали животные и птицы, водившиеся в плавнях - филин, орел, лебедь, голубь, заяц, лисица, косуля. Пряники служили лучшими подарками детям и взрослым на всевозможные праздники: Новый год, Рождество, именины, свадьба. Часто пряники заворачивали в фольгу или просто делали в них отверстия для ленточки и вешали как украшения на новогоднюю елку. Гимназисты любили в таких пряниках заворачивать записки с пожеланиями и поздравлениями. Выпускались даже пряники в виде земских марок и гербов городов. В наше время подобные пряники, изготовленные по старинным рецептам можно увидеть и приобрести в детском кафе "Аленка".

Также мещане были основными изготовителями и реализаторами сбитня - популярного в крупных городах и на Юге Российской империи напитка, который особенно активно продавался в ярмарочные и праздничные дни. Готовился он из патоки (а еще лучше из меда) с добавлением пряностей - гвоздики, корицы, имбиря, кардамона, мускатного ореха, лаврового листа. Такую смесь уваривали до темно-красного цвета, перекладывали в банки и хранили в холоде. Перед употреблением разводили горячей водой. продавали сбитень в сбитенниках, внешне напоминавших чайник, но внутри с трубой для углей и поддувалом, как у самовара. В таких сосудах напиток долго сохранял свое тепло.

Никопольские мещане занимались также продажей мяса, рыбы, хлеба и других товаров, имея для этого собственные лавки, сначала деревянные, а затем и каменные. Мещанские и купеческие дома, построенные из камня, до сих пор являются архитектурной визитной карточкой Никополя (ныне они сохранились в основном в старой части города). Здания имели 1-2 этажа, высокую крышу, обносились высоким каменным забором с широкими воротами арочного типа, "дабы любая, загруженная до верху конная телега на двор вольно проехать могла". Ворота часто были украшены вензелем или гербом владельца, с выложенной из кирпичей датой сооружения дома. Среди никопольских мещан, по воспоминаниям современников, было немало "ценителей старины и изящных искусств", что явно не вписывается в устоявшиеся стереотипы о "людях с ограниченным кругозором" и "городских обывателях". Так историк А. Терещенко, опубликовавший в 1854 году в Санкт-Петербурге "Очерки Новороссийского края", в которых немало места уделяется Никополю, писал: "В доме мещанина Жидкова на сволоке такая надпись: "Создался дом сей рабом божиим Онуфрием Назаровичем Куренным Васюринским да Куренным Переяславским Гаврилом Игнатовичем 1751 года июля 12 дня"". В 1867 году, как отмечал Иоанн Карелин, в Никопольском матросском училище из 42 учеников 18 были дети купцов и мещан, а особенно детей вольных матросов в нем обучалось в ту пору всего 14 человек. Учились дети мещан, наряду с детьми государственных крестьян, и в Никопольском сельском училище 1 разряда. Немало мещан, особенно из числа молодежи, было и среди читателей Никопольской публичной библиотеки.

В конце XVIII - в первых десятилетиях XIX века одежда Никопольских мещан была довольно консервативной, близкой по своему виду и покрою к народной. Новые модные тенденции ее в то время почти не затронули. В то же время жупан, прежде считавшийся традиционной одеждой старшины запорожских казаков, целиком превратился в верхнюю одежду мещан и мещанок, получив широкое распространение даже в среде наиболее состоятельных государственных крестьян. Правда в отличие от запорожцев, никопольские мещане предпочитали вместо парчи или штофа использовать тонкие фабричные ткани, причем менее ярких цветов - темно-синего, коричневого. Длинна жупана также стала несколько корче - до колен или чуть ниже колен. Жупаны по-прежнему были приталенными, с собранной спинкой и полами, которые чуть сходились, с манжетами и глубокими карманами, на полотняной подкладке. Воротник большинства мужских и женских мещанских жупанов в нашей местности обычно делался стоячим. В первой половине XIX века полы, манжеты и карманы лишь некоторых жупанов (в основном женских) продолжали, по-старинке, украшать тесьмой, шнурами и вышивкой, обшивать яркими, обшивать яркими тканями. Постепенно эта разновидность верхней одежды все больше лишалась многих декоративных украшений. 

Среди мужской и женской верхней одежды были также распространены зипуны, плащи-накидки, кунтуши. Последние вплоть до 30-х годов XIX века продолжали украшать серебряными, золотыми или шелковыми шнурами. Некоторые мещане и мещанки в качестве праздничной одежды носили капоту. Она была более длинной и объемной чем жупан, и, в отличие от него, свободной в области талии, с 3-5 сборами на спине, узкими рукавами и большим отлогим воротником. Капоту шили из тонкого фабричного сукна или шелковых тканей, обычно однотонных - красных, розовых, голубых. Некоторые капоту украшались фигурными разводами или фантастическими цветами. Дома во время работы женщины и мужчины носили чекмень - короткий кафтан с узким стоячим воротником. Сшитый обычно из серого демикотона. В мужской среде большое распространение получила черкеска или кабардинка с откидными рукавами. Мещанки носили одежду свободного халатообразного покроя, расширенную к низу и изготовленную из покупных тканей - бурнус, халат, шушун, шушман. Среди тканей, которые мещане в первой половине XIX века использовали для изготовления одежды были: узорчатый штоф, китайка, серый черкасин, репс, бархат, парча. Верхняя одежда мещан всегда шилась на подкладке и утеплялась тонким слоем ваты. В описаниях конца XVIII - начала XIX веков нередки упоминания о том, что некоторые мещане носили нижнюю нательную рубаху "как у пана", вышитую шелком, серебром и золотом. Такие рубашки по своему покрою были близкими к народным, однако отличались от них формой воротника, качеством ткани и, естественно, вышивкой, требующей дорогих разновидностей ниток. Такую рубашку носили заправленной в штаны, которые по давней традиции в нашей местности шились очень широкими, по типу шароваров. В XIX веке под влиянием вошедшего в моду стиля под названием романтизм штаны становились все более узкими, вышитые рубашки выходили из обихода - теперь их в основном одевали только по праздникам, хранили в сундуках и передавали по наследству. Зато появились косоворотки, а из безрукавой одежды - жилеты, застегивающиеся на все пуговицы и одевающиеся на все пуговицы и одевающиеся поверх косовороток. Позже среди мещан начала распространяться одежда пиджачного типа. А еще позже - к концу XIX века - костюмы-тройки. Одежда мещан постепенно теряет свою идентичность и начинает все больше ориентироваться на последние веяния моды.
Из головных уборов никопольские мужчины-мещане, обычно предпочитали картузы и фуражки, более состоятельные начинают носить различные разновидности шляп. Из обуви самой практичной и удобной для работы, к тому же идеально подходящей для южного климата и в большинстве своем немощеных никопольских улиц на долгие годы продолжали оставаться сапоги. Дорогие кожаные и лакированные ботинки никопольские мещане чаще одевали в праздничные дни, зато в будни сапоги могли носить даже с пиджачным костюмом. Сходные тенденции прослеживаются и в женской мещанской одежде. Если в начале XIX в ека никопольские мещанки носили юбки, сарафаны, шнурованные лифы, бурнусы, а голову прикрывали твердыми головными уборами типа очипок или кораблик, то к середине XIX века под влиянием романтизма в их среде все большее распространение получали длинные платья нежных оттенков, всевозможные женские элегантные шляпки, мода на которые стремительно менялась и легкие шарфы.

Свои особенности в одежде имело и никопольское духовенство. Когда именно в Никополе появилась первая церковь? Точный ответ на этот вопрос дать весьма не просто. Протоирей Иоанн Карелин упоминает в своих описаниях местечка Никополь о том, что в год основания Покровской Сечи (1734 год) в селении Никитино "устроилась церковь, настоятелем которой назначен был Иеромонах Межигорского монастыря, хотя в нем и не было семейных жителей, кроме должностных лиц, "от Коша поставленных". Далее, описывая состояние церковных дел в середине ХІХ века, Иоанн Карелин отмечал: "В Никополе 2 церкви: одна соборная, деревянная, во имя Покрова Пресвятой Богородицы, устроенная в 1796 году, о пяти главах; колокольня при ней тоже деревянная, в 1806 году построенная. Другая церковь - каменная; она построенная на никопольском кладбище в 1858 году, а в 1865 году расширена с пристройкой к ней каменной колокольни. Была ли церковь в Никополе со времен первого заселения Микитина Рога или же построена потом и когда, трудно сказать. Можно, однако же, принять за верное, что в Запорожской Сечи (в смысле войска), в первое время быта, пока не утвердилась она на постоянном жительстве Кошем над речкою Чертомлыком, постройки церкви не было. Хотя нельзя предположить, чтоб запорожские казаки не имели походной войсковой церкви с должным числом духовенства, что всегда было их православно-христианским долгом. Когда же запорожцы " утвердились в 1734 году из под турка и сели новым Кошем при реке Подпольной: с того времени уже постройка церкви произведена была в Никитино. Из описи Никитинской Свято-Покровской церкви, учиненной в 1777 году, мая 22 дня, Карнауховским иереем Василием Удовицким: «В силу указа с духовной Славянской консистории в протопопии Славянского правления, полученного минувшего апреля 4, а по ордеру по онной протопопии мне, Карнауховскому священнику, посланному сего мая 8 дня, видно, что в Микитином была церковь деревянная, новая, заднею банею (куполом), по периметру крыжовой сделана. Иконостас в этой церкви был увязан на полотне, и вся утварь церковная не значительна - серебра сплава от погорелой церкви зоставшегося 6 фунтов». Из чего можно заключить, что и до этой сделанной по примеру крыжовой, была уже церковь, но сгорела. Как бы то ни было, но и постройку и сгоревшую церковь нельзя отнести далее указанного времени. В 1782 году в эту церковь был поставлен иконостас новый, вместо "увязанного на полотне", казаками Яковом и Иваном Шиянами, бывшими в ту пору церковными старостами, как гласит надпись, на самом иконостасе находящаяся: «1782 года, сентября 20, сей иконостас здешними ктиторами Яковом и Иваном Шиянами, собственным их, а не чиим иным коштом написан. Живописны и искусством за весь от них заплачено живописцу 800 рублей». А в 1783 году они уже устроили иконостас в алтаре, на горнем месте, написав: «1783 года сентемврия 28 дня, сие горне седалище, жертвенник и рукомойка сооружении, как снесарскою, так и живописным искусством собственными трудами здешних ктиторов Якова и Иванов Шиянов в честь церкви, себе же во спасение». Эти оба иконостаса в 1796 году перенесены во вновь устроенную в местечке Никополе церковь; и теперь еще по своей художественности они служат украшением храма. те же Шияны заказали вылить колокол в 45 пудов и 18 фунтов, и ныне существующий на колокольне при церкви с надписью: «Сей звон сделан в Никопольской Покровской церкви фундаторами Яковом и Иваном Шиянами и всем обществом старанием священника Григория Деева, 1790 года». Остается добавить, что портреты Ивана Шияна и полковника Войска Запорожского Афанасия Колпака были помещены в иллюстрированном приложении к новому изданию книги князя Мышецкого «История о казаках Запорожских», выпущенному в 1851 году на средства исторического общества. Портреты обоих церковных старост-меценатов долгое время стояли слева и справа от иконостаса никопольской Покровской церкви (она просуществовала да 1934 года), "впоследствии духовенство приняло их и обратило в ризницу для хранения". Судя по их описаниям и публикациям, Яков и Иван Шияны носили характерную для запорожцев одежду - кафтаны, подпоясанные широкими поясами, шаровары, сапоги.

В XVIII-ХІХ веках главная одежда священников сохраняла черты древнерусской и византийской ризы, с ее ни с чем не сравнимым богатством вышивки золотом и серебром, украшений и культовой атрибутики. Обычно одежда для лиц духовного звания изготавливалась в монастырях, а также при церквях, имевших специальные мастерские. Из тканей широко использовались парча, штоф, шелк. Иоанн Карелин уделяет большое внимание сделанной в 1783 году по приказу губернатора Новороссийской губернии Николая Даниловича Языкова «описи церковных вещей Свято-Покровской Сечевой церкви города Покровска» (ныне село с одноименным названием, расположенное в Никопольском районе), переданных в Никопольскую церковь. [Дальше приводится выдержка из его описания: «Но весь интерес по всему обилию и ценности заключается в облачениях церковных и других вещах. Облачения: 28 фелоней из парчи разных достоинств и цветов, 12 подризников, 28 пар поручей, 12 эпитрахилей, 77 стихарей, 9 поясов, 57 платков шелковых и на белом полотне «гаптованных» золотом, серебром и шелком, 11 напрестольных облачений, 6 пар (по 3) Покровов «налойчатых», 2 куска парчи, 2 куска штофу, 2 куска гарнитуру. Медной посуды от котлов до мисок 28 штук, оловянной посуды 30 штук». Далее Иоанн Карелин приводит описание наиболее ценного облачения: «Из уцелевшего церковного имущества с большим тщанием сохраняющегося». Вот только более значительные вещи по своей древности:

1. «Риза суто-золотой (сплошь золотой) парчи с камьею (оплечьем), шитою золотом и серебром, на коей образ Покрова Богородицы. Фелон этот и ныне существует. В нем оплечье шитое или почти кованное из серебра. На правом, главном месте оплечья вышит Покров Богоматери с ангелом наверху; на левом плече - ее Рождество; на правом - вход во храм пресвятые Богородицы, а спереди вышиты пророки Моисей и Илия. Все лица этих изображений, оконечности рук и ног написаны масляными красками и досель сохранили искусство и свежесть колорита. Этот фелон времен Коша Чертомлыкского. Ценится он знатоками около 1000 рублей серебром».

2. «Риза красной парчи с камьею, шитою по зеленом бархате золотом и серебром на коей образ Благовещенья пресвятые Богородицы. На главном месте оплечья вышито золотом и серебром Благовещенье пресвятые Богородицы с Ангелом наверху; на правом плече - богоотец - Иоаким, а на левом Святая Анна. Лица и оконечности рук и ног живописные. Фелон этот - приобретение последнего Коша Запорожского и стоит ныне не более 700 рублей серебром. Обои фелони употребляются при богослужении не более трех раз в году во дни Богородичных праздников и сохранно блюдутся на дальнейшее время».

Из упомянутых в списке особенно ценных предметов нельзя не остановиться на описании плащаницы: «Плащаница на черном бархате, по середине вышито серебром тело Господа нашего Иисуса Христа - только лицо и волосы изображены масляными красками, хорошо сохранившимися; на четырех углах - Ангелы в символах: человека, орла, быка, льва шитые золотом. Вокруг вышит золотом тропарь «Благообразный Иосиф» и проч., в коем начальные буквы каждого слова серебряные. Кайма плащаницы по малиновому бархату украшена шитьем из серебра и золота, а вокруг нее обложена из разноцветного сеченого шелку бахрома с шестью кистями из такого же шелку. У подножия Спасителя, по кайме, находится надпись шитая золотом: «Сия плащаница раба Божия Иоанна Гаркуши куреня Тимошевского», а с боку: «1756 года». Длинна плащаницы 2 аршина, 14 вершков, а ширина 1 аршин, 10 вершков. Эксперты оценивают ее в 1200 рублей серебром. Судьба многих, описанных Иоанном Карелиным предметов Никопольской Покровской церкви в XVIII веке сложилась трагически. После ее разрушения в 1934 году они были переданы в местный краеведческий музей. В августе 1941 года, когда к Никополю подошли немецкие войска, наиболее ценные экспонаты были отправлены на Северный Кавказ, где в последствии исчезли. Среди исчезнувших было немало вещей из бывшей Никопольской Покровской церкви, упомянутых Иоанном Карелиным.

В 1865 году в Никополе проживало, согласно статистическим сведениям, 2179 государственных крестьян мужского пола и 2309 женского пола. Их уровень благосостояния был различным, что существенным образом отображалось на их одежде. Начиная со второй половины ХІХ века, среди данной категории населения усилилось имущественное неравенство, а в условиях ускоренного экономического развития нашего края еще и процесс окончательного перехода многих бывших крестьян в категорию наемных рабочих. Этому во многом способствовали реформы, проведенные тогдашним министром финансов Н.Х. Бунге, выступавшим за ослабление налогового пресса на крестьянство. 9 мая 1881 года по его инициативе был принят закон о понижении размеров выкупных платежей и сложении недоимок по этим платежам за предыдущие годы, на что выделялись ежегодно 12 миллионов рублей и дополнительно 14 миллионов рублей на списание всех недоимок. 28 декабря был принят закон о переводе всех временно обязанных крестьян на обязательный выкуп, а указом 12 июня 1886 года на него автоматически переводились все бывшие государственные крестьяне. Их оброчная подать была повышена на 45%, но это засчитывалось им как выкуп за срок 44 года (до начала 30-х годов ХХ века). Все эти меры вели к постепенному искоренению феодальных пережитков и ускорению промышленного развития. В наиболее промышленно развитых губерниях (в том числе и в Екатеринославской) подушная подать была отменена уже в 1887 году.

Основной крестьянской нательной, как мужской, так и женской одеждой, продолжала оставаться рубашка, которая могла быть различной по своей ширине и длине. Короткие рубашки, обычно, заправляли в штаны, а длинные носились поверх с опояской или кожаным ремешком. По своему покрою они тоже могли быть самыми разнообразными. Туникообразные (наиболее архаичные) рубашки выкраивались из одного центрального, поперек перегнутого полотнища, к которому по бокам пришивались два продольно перегнутых полотнища - рукава. Ниже рукавов к стану пришивались бочки, шириной в половину полотна. По центру передней части стана вырезалась горловина и делался глубокий разрез. Рубашка с плечевыми вставками была известна в наших краях еще со времен скифов и первых славян. В XVIII-ХІХ веках они были распространены в основном в женской одежде. В конце ХІХ века широкое распространение в наших краях получили так называемые рубашки на кокетке, являвшиеся дальнейшим развитием рубашки с плечевыми вставками, а также косоворотки, застегивающейся на пуговицу горловиной. Штаны и юбки изготавливались в основном из фабричных тканей и могли быть разной ширины. Последнее обстоятельство все чаще диктовалось тенденциями моды. В холодное время года носили свитки, кожухи и различные разновидности шуб. Обувью служили кожаные ботинки. На голове мужчины носили картузы, фуражки, соломенные шляпы, папахи. Женщины повязывали голову платком.

Сергей Тороп

Больше фотографий Никополя и никопольчан прошлого столетия часть1  часть2

Источник: Никополь-ART

Читати попередню

Легенди Нікополя і його таємниці

Читать наступну

Козацький янгол-спаситель

Останні новини

Каталог підприємств Нікополя

+ Додати підприємство